Топливозаправщики снижают цены на керосин в крупнейших российских аэропортах

КрУДор: финансирование нового моста в Красноярске идет без срывов



Падару придется засучить рукава

Вас обвиняют в том, что 15 лет назад вы способствовали тому, что земли Tartu Agro были приватизированы с нарушением закона. Как вы это прокомментируете?

Если говорят о том, что я совершил преступление, значит, надо обращаться в суд. Мне трудно комментировать всю эту историю еще и потому, что я не знаю точно, что именно проверяли и что решили. Я не читал отчет комиссии. Если у создавшего комиссию Хелира-Валдора Сеэдера есть повод обратиться в прокуратуру, пусть обращается. (В сентябре прошлого года Сеэдер создал рабочую комиссию, которая должна была изучить решения, принятые в свое время Падаром. Комиссия представила отчет о работе 7 марта. - Ред.)

Один из тех, кто настаивает на возврате земли, заявил, что вы не можете быть министром…

Наверняка на мой счет есть разные мнения. Кто-то считает, что я могу быть министром, кто-то придерживается обратной точки зрения. Вы видели когда-нибудь политика, который бы пользовался всеобщей любовью?

С какими чувствами вы возвращаетесь в министерство?

Разумеется, с положительными. Конечно, Министерство сельского хозяйства за эти годы изменилось, но у меня есть представление о том, как оно функционирует. Всю свою жизнь, а мне 49 лет, я испытывал интерес к сельскому хозяйству и сельской жизни, ведь я сын агронома. Было бы справедливо, если бы оставляющий свой пост министр смог завершить все значительные дела, которые еще не закончены, такие, как программа развития сельской жизни и прямые сельхозсубсидии. Но в политике другие правила и логика порой хромает.

Если сравнивать ту ситуацию, что была 15 лет назад, когда я стал министром, с нынешней, то тогда главная забота была, сможет ли сельское хозяйство Эстонии прокормить наш народ. Сейчас такая проблема не стоит. Сегодня мы говорим о сильном сельскохозяйственном секторе.

Какими вопросами вам придется заниматься в первую очередь?

Самый больной вопрос - это вопрос превышения молочных квот и возможного штрафа со стороны ЕС. Все упирается в то, удастся ли разрешить ситуацию таким образом, чтобы эти санкции были бы для нас разумными.

Второй вопрос касается эстонских предпринимателей, на экспорт продукции которых в Россию был наложен запрет и которые несколько месяцев старались выполнить требования. Теперь они ждут, какой будет реакция России.

К неотложным вопросам относится и Программа развития сельской жизни. Из-за смены правительства она так и не была согласована министерствами. Теперь, когда достигнута принципиальная договоренность о том, каким будет софинансирование со стороны эстонского государства, нужно срочно решать, какие корректировки будут внесены в новую программу развития. Все эти вопросы нужно решить в апреле.

Вы согласны с идеологией финансирования?

Окончательных решений ни по программе развития села, ни по прямым субсидиям пока не принято. В целом мы говорим о сумме в размере 1,9 млрд евро. С одной стороны, имеется анализ, подготовленный министерством, с другой - есть договоренности с социальными партнерами. Невозможно себе представить ситуацию, когда новый министр, почесав затылок, вдруг заявит, что нужно пересмотреть договоренности, касающиеся социального партнерства, и найти других партнеров.

Большинство социальных партнеров - это люди, с которыми я лично знаком, и очевидно, что мне придется продолжать работу, которая ведется уже два года. Нет никаких причин прекратить ее.

Пересмотра требуют некоторые детали, и этим должна как можно быстрее заняться комиссия. Главное, чтобы в 2015 году все это уже можно было задействовать в полной мере. Что касается прямых сельскохозяйственных выплат, то решения должны быть приняты к 1 августа.

Будучи в Европе, вы изучали все эти материалы?

Не во всех деталях. Если говорить о моей работе в Европарламенте, то, наверное, прежде такого не бывало, чтобы евродепутат, вернувшись домой, занимался достигнутыми в Европе договоренностями.

Крупные производители озабочены тем, что в новом бюджетном периоде они станут получать меньше прямых субсидий.

Почему прямые субсидии не вырастут, а в первые годы даже сократятся? Для получения субсидии, как рассчитал Евросоюз, нужно иметь не менее 862 000 гектаров. Сейчас идет новое декларирование, и возможно, что количество гектаров будет определено в 950 000 или в миллион. Поскольку гектаров станет больше, сумма погектарной субсидии снизится. Но нужно учитывать, что эти гектары не возьмутся откуда-то из космоса, больше земли задекларируют наши же люди.

В предыдущем периоде Эстония выплатила дополнительно к прямым субсидиям 250 млн евро. Сейчас Евросоюз исходит из того, что Эстония доплатит 140 млн евро, но эти деньги в бюджете не запланированы. Это скорее тема выборов 2015 года, сколько мы сможем дополнительно выплатить.

Все это влияет на размер погектарной субсидии, снижая его. Гектаров становится больше, а финансирования со стороны государства нет.

Что же сказать людям?

Хотелось бы сказать следующее: не стоит питать больших надежд, когда речь идет о невыполнимых обещаниях. Такова нынешняя ситуация, и ее следует учитывать и в программе развития жизни села. С другой стороны, нет ничего плохого в том, что мы точно будем знать, что ждет нас в следующие семь лет.

Как быть с рынком России?

Если российская сторона вносит предложения, направленные на повышение конт­роля над качеством продукции, нужно серьезно относиться к ним. Любая импортирующая страна вправе заявить, что ее потребитель хочет иметь определенные гарантии. В первую очередь нужно решить эти вопросы, а там посмотрим, связано это с политикой или нет.

Надо сказать, что товарообмен с Россией у нас то есть, то его нет. Вести дела с известными регионами, значит, идти на коммерческий риск. Любой предприниматель стремится к тому, чтобы свести риск к минимуму. Нельзя рассчитывать на то, что риск оплатят налогоплательщики.